Среди тех, кто майские дни 1945 года встретил в поверженном Берлине, был и девятнадцатилетний сержант Валентин Минин. На гимнастерке сия-ли медали "За отвагу" и "За боевые заслуги". Сержант улыбался, хотя, как все, чертовски устал от многодневных, беспрерывных уличных боев.

Вот их первый батальон 27-й гвардейской мотострелковой бригады шагает мимо Бранденбургских ворот, над которыми плещется на ветру победное Красное знамя. Это было 2 мая, а перво-го они вели свои последние бои в парке Тиргартен.

Валентин Михайлович помнит, как их батальону предстояло выбить врага из трех многоэтажных правительственных зданий - трех крепостей из железа, бетона и стали. Фашисты на какой-то миг откроют двери и окна, пустят оттуда шквал огня, и опять их надежно закрывают стальные плиты.

Наши танки и пулеметы не в состоянии были пробить бетон и сталь. И лишь крупнокалиберные пушки сделали свое дело. 2 мая из зданий хлынул поток пленных с поднятыми вверх руками. Расчет Минина находился в каких-то ста метрах от этого зрелища. Собственно расчета как такового не было. Из пяти человек остались в живых только двое: он и украинец Медведчук...

Долгим и трудным был путь до майских победных боев в логове фашистского зверя. Солдатская память словно кинолента "прокручивает" кадры-эпизоды... Было это в Польше.

Ночью колонна батальона тащится по незнакомой земле. Пулеметы везут на подводах. Усталые люди думают каждый о своем: о доме, об отдыхе о предстоящей неизвестности... Вдруг команда: "К бою!" Быстро развернулись, окопались на опушке темного леса. Кругом щемящая душу тишина. Ползком перебрались в кустарник, снова окопались. А когда рассвело, увидели совсем близко: гитлеровские солдаты выкатывают пушку и наводят. С ними офицер. Виден даже блеск его очков.

Поступил приказ: не стрелять. Но кто-то из бойцов не выдержал, прицелился в офицера и убил его. Что тут началось! Поднялась стрельба из дзотов и дотов, из разного вида орудий, из минометов. Ничего не оставалось делать, как быстрыми перебежками отходить на исходные ночные рубежи, поближе к лесу. Эх, зря потеряли товарищей!

-    В этот момент подъезжает в наше распоряжение бронетранспортер,- вспоминал ветеран, - а на нем коренастый военачальник в черной кожаной куртке и кожаной фуражке. Слышу от бывалых солдат: "Маршал Жуков, сам маршал Жуков при-ехал!".

-    Кто здесь командир? Почему в лоб берете? Маневрировать забыли?- отчитывает он выскочившего навстречу офицера, а потом скомандовал двигаться в обход, сам сел в танк. Колонна круто повернула влево. Бои продолжались двое суток. Гвардейцы совершали то марш-броски, то ожесточенно стреляли, то отходили, то снова рвались вперед.

Познань, Данциг, Восточная Пруссия... Форсировали реку Шпрее кто на чем. Расчет Минина (к тому времени он был командиром) связал четыре бревна, накрыл плащ-палатками и установил на них свой станковый пулемет, а сами люди плыли под градом пуль и снарядов.

На том берегу немец в штатском костюме с красной повязкой на рукаве показал местонахождение противника за железнодорожным полотном. Фашисты, опомнившись, бросились в контратаку. Капитан Петров, оценив обстановку, по рации доложил об этом командованию. Подоспела подмога - залпы "катюш" по соседним квадратам.

Позднее пулемет Минина был разбит, сам он залег за кучей гравия. Откуда ни возьмись прилетела немецкая граната. "Семь секунд, семь секунд, я должен успеть",- сверлила мысль мозг, а руки схватили уже гранату и с силой бросили ее. Взрыв произошел в воздухе. Находчивость, смекалка и боевой опыт помогли сержанту выжить и на этот раз. Он участвовал во многих боях Висло-Одер-ской и Восточно-Померанской операций.

Весь послужной список кавалера ордена Трудовой Славы и боевых медалей состоит из двух частей: служба в Вооруженных Силах СССР (15 лет) и четверть века работы в Центральном рудоуправлении машинистом экскаватора.